Big picture view.
Раз уж пошла такая пьянка, напишу очень общие субъективные мысли о российских банках, ФБК и как мы пришли ко всему этому.
Очень длинный тред, насколько сил хватит.
Российская экономика формировалась из советской в 90е за счет приватизации активов. Те, кто получил активы, были не предпринимателями, а зачастую бандитами или случайными людьми, которые хапали что можно захапать
То есть у многих были очень разноформатные активы – ну например, сеть кинотеатров, промышленный комплекс, здание в центре города и какая-нибудь. лесопилка
Чтобы управлять сприватизированной собственностью, создавались холдинги. Чтобы привлекать деньги в холдинги для финансирования компаний или покупки новых, создавались банки, собирающие деньги с населения и дающие их компаниям
Значительный кусок экономики РФ контролировался такими холдингами – финансово-промышленными группами с опорным банком во главе, привлекающим деньги населения
Значительная часть активов таких банков были кредиты компаниям, связанным с акционерами
Для вкладчиков такие банки были не надежным хранилищем денег, а инвестиционными компаниями, в которых вкладчики получали ограниченный доход при рисках, сравнимых с рисками акционеров (если не считать гарантий АСВ)
Это работало где-то до 2013 года. Потом в ЦБ сменился менеджмент – пришла Набиуллина и поняла, что банковский сектор представляет из себя кошмар, с огромными концентрационными рисками.
ЦБ начал лучше контролировать разные нормативы, чтобы это ограничить – Н6, Н25, примерно в стиле «задолженность компаний акционеров не может быть больше скажем 20% капитала банка».
Что в целом было очень правильно, но неожиданно для холдингов, привыкших к куда более легкому регулированию.
Куче финансово-промышленных групп, построенных вокруг опорных банков, надо было быстро избавиться от кредитов компаниям акционеров, то есть, рефинансировать задолженность компаний в других банках.
Это было нереально, так как многие холдинги управляли компаниями плохо и там творилось не пойми что – если внутри холдинга люди понимали, кому давать денег, кому нет, то сторонний банк разобраться в этом не мог.
Тут разные владельцы холдингов стали поступать по-разному.
Первые решили выживать. Там было несколько стратегий.
Например, часть стали скупать негосударственные пенсионные фонды, куда можно было скинуть задолженность компаний.
Одно время такие фонды стоили как приличный процент от их активов под управлением – людей интересовал не доход за управление, а возможность использовать деньги НПФ для рефинансирования своих контор.
Часть стали заключать неформальные соглашения с акционерами других холдингов, чтобы финансировать конторы друг друга (см. знаменитое Московское кольцо).
Вторая группа начала жульничать сильнее и придумывать, как полулегально обходить нормативы на концентрацию. Например, продолжать кредитовать свои конторы через мутные левые схемы, не сообщая об этом в ЦБ.
Третьи поняли что ситуация не решается так просто, а денег вкладчики в банк по прежнему несут, ну и деньги в банке тоже хранятся.
Зачастую денег в банке было больше, чем реальная сумма денег, которую можно было бы получить с продажи активов холдинга в России.
Люди все же относительно рациональные агенты. В этом случае рациональным оказалось деньги в банке просто спиздить.
Таких рациональных людей и банков было очень много (Бинбанк, Промсвязьбанк, Открытие, тот самый Пробизнесбанк, Югра, АТБ, Пушкино, Внешпромбанк, Траст, итп)
Спиздили в период с появления Набиуллиной до 2018-19 годов многие десятки миллиардов долларов. Деньги выводились в основном через серые схемы с кредитованием офшоров третьими лицами, как в случае ПББ
Еще часть денег выводилась под видом торговых операций с офшорами, в которых офшор всегда получал профит по сумме сделок с банком.
Или – через выплаты по аккредитивам третьих компаний банку не в банк, а напрямую на офшор акционеров.
Дальше, если ты спиздил деньги, например выведя их через нераскрытые кредиты через третьих лиц в офшоры, это не означает, что они – твои.
Есть все равно риск, что карающая рука ЦБ тебя достанет за границей и активы заморозят по искам со стороны АСВ.
Эту проблему надо было решать. И тут разные собственники банков начали поступать по-разному.
Часть договорилась с Очень Уважаемыми Людьми – например, как я понимаю, так поступили Шишханов и Гуцериевы, владельцы Бинбанка и группы Сафмар
Часть попробовала договориться с людьми, которые говорили, что они Уважаемые, но на практике оказались не Очень Уважаемые (та история с сотрудником фсб Черкалиным, у которого нашли дома чуть ли не тонны кэша)
Поэтому многие владельцы холдингов решили бороться с карающей рукой ЦБ не в России, а непосредственно за заграницей – искать возможности избежать ареста украденных активов
Спрос рождает предложение – в то время на рынке как раз появляется обширное предложение услуг, помогавших сохранить ворованное.
Как money laundering – спрятать и отмыть украденное, так и reputation laundering – как очиститься от репутации жулика и легализовать средства.
Работу money laundering мы видим по возникшей в то время схеме Russian Laundromat, по которой утекло куча денег через разные мелкие банки и прокладки.
Работу reputation laundering – в судах по делам Минца, Бородина, Мотылева и прочих, где беглые жулики позиционируются как бизнесмены, спасающиеся от политического преследования, и как меценаты.
За них внезапно высказываются члены английского парламента, никогда, казалось бы, не знавшие их лично. Мы узнаем, что Ананьев, оказывается, бежал по политической линии.
Вероятно, Ашурков, будучи бизнесменом, который провел большую часть карьеры в финансовом секторе, примерно тогда понял, где зарыта золотая жила и как можно дальше финансировать ФБК
Собственно то самое злополучное письмо в суд было написано в 2017 году, когда такие услуги начинали становиться актуальными.
Дальше субъективно. Мне кажется, что где-то с тех пор ФБК начал в значительной степени развиваться как provider of choice для торговли индульгенциями беглому жулью
Например, это объясняет повышенную медиа-активность зарубежом по сравнению с прямыми попытками как-то реально бороться с Путиным.
Никто конечно не спорит, что быть оппозицией в России очень тяжело. Это непростая и неблагодарная работа.
Но вот оппозиция в других странах кмк все же работает не так – она меньше занимается рисованием картинок и больше операционной работой с людьми.
Тут же казалось, что цель больше для рисования картины перед политиками в Европе и США, чтобы шел бизнес.
Все эти фильмы и прочее, например. Путин ворует? Серьезно? Не может быть. Спасибо, мы не знали.
Также это объясняет постоянную склочность с другой оппозицией – конкуренция тут не нужна, цель ведь не свергуть ненавистный режим, а построить контору, которая бы имела репутацию единственной легитимной российской оппозиции
Что необходимо для построения связей с западными политиками и чтобы бизнес по отмазыванию жулья реально работал.
Своя репутация и возможность ее использовать это важный актив для оказания услуг по reputation laundering другим.
Мы видим много признаков такой деятельности – письмо Волкову в защиту Фридмана, Железняк в ФБК, Леонтьев как донор, мутная история с банком Гусельникова итп.
Случай конкретно Железняка и Леонтьева был имхо сложнее чем с остальными беглыми банкирами, так как там, помимо АСВ, появились реальные и очень упертые (респект!) непосредственные вкладчики банка.
Поэтому и пришлось Железняка, не имевшего никакого отношения к оппозиции до этого, формально сделать оппозиционером и включить его в ФБК как со-основателя и постоянного члена.
Инициатива со «списком 6000» с неочевидными критериями включения и странной выборкой тоже кмк вписывается в эту картину – возможно, хотели диверсифицировать бизнес по торговле индульгенциями бизнесом по отзыву анафем.
Теперь почему это плохо.
Дело в том, что негативные экстерналии от их – ФБК – деятельности огромные.
Во-первых, есть пострадавшие вкладчики, которые судятся за замороженные средства. Они не могут получить свои деньги просто потому, что менеджменту ФБК надо оказывать услуги беглым банкирам для финансирования фонда.
Во-вторых, ФБК не делают ничего масштабно полезного для страны, но при этом занимают место «официальной оппозиции» зарубежом, не давая другим политикам построить нужную репутацию и контакты зарубежом.
К кому обратятся зарубежные политики, если цель – общаться с оппозицией? Вот.
Это место для них очень важно – без него торговать индульгенциям и получать с этого финансирование будет невозможно. И они будут держаться за него до последнего, как и вечно непобедимый Путин держится за свое.
Но это место, если и должно вообще быть, должно быть занято кем-то другим. Заграницей российская оппозиция должна ассоциироваться с разными людьми, а не только с ФБК.
(Может даже «только не с ФБК», после этой-то истории)
Какие-то такие мысли, спасибо, если это все прочитали – хотелось хотя бы для себя сформулировать.
joined a while ago
Nothing special, living my life
